Полведра студёной крови[СИ] - Артем Мичурин

К покупке ездовых рабов я отнесся куда как серьезно. С одной стороны физиология прямоходящих мною изучена изнутри, но с другой, шестеркой двуногих управлять никогда не доводилось. Поэтому ездовых я осматривал и ощупывал с особой тщательностью. Первые трое были забракованы сразу. У двух вместо зубов одно гнилье, а третий согнулся пополам при слабом тычке пальцем в печень. Еще одну бабу отсеяли из-за того, что при ходьбе она приволакивала ногу. Это Ткач настоял, чтобы ездовые прошлись и попрыгали. Начинает соображать напарник, это радует. Что интересно, шестеро из выставленной на продажу десятки ездовых, были особи женского пола. Самцы отловленных в тайге представителей местных северных народностей как-то очень быстро дохли в неволе. Продавец утверждал, что самки и в дороге повыносливее будут. Они, конечно, за раз способны перетащить много меньше самца, но мы и не грузчиков покупаем. Тут гораздо важнее, чтобы ездовые не окочурились на всей длинной дистанции до Камня и обратно. На первый взгляд, подобранная нами шестёрка должна была справиться с поставленной задачей.

Мудрецы утверждают, что миром правят законы. Не стану спорить с покойниками, но по мне так вся жизнь — это цепочка случайностей. Вот, например, монетчик Савелий из Кинешмы непрерывно пекся о своем здоровье. И жратву покупал только у проверенных людей, и баб брал исключительно девственницами, и бухло пил свое собственное. Он мог себе это позволить. А все равно умер от несварения желудка. Не смогло его брюхо переварить пятьдесят граммов свинца, и все тут. И ладно бы Савелия заказали поставщики драгоценных металлов для его монетного двора по причине того, что у монетчика слишком много сырья прилипает к прессу. Так нет же! В своих делах, как и в еде, Савелий был очень аккуратен. Он умер в результате несчастного случая. Да-да того самого случая. Неосторожное обращение с оружием. Всякое бывает. Тебя может застрелить твой собственный "ижак", десятилетиями висящий на гвозде, вбитом в стену над кроватью, ты можешь по пьяни оступиться и сломать себе шею, выйдя из кабака в окружении дюжины телохранителей-мордоворотов, как это сделал пару лет назад водочный король Иваново.

Со мной тоже может произойти что угодно. Например, случайная пуля случайно проснувшегося на рассвете доброго человека, решившего поживиться за счет одинокого путника, не смотря на трясущиеся от похмелья руки горе-стрелка, может случайно попасть мне в голову. Дело случая. Он и решил все, когда я, целиком погружённый в мысли о предстоящей дороге, подходил к нашему с Ткачем пристанищу и не заметил двух молодцов, притаившихся за углом. И теперь мне в живот смотрел короткий ствол диковинной машинки, явно заокеанского производства, а в область почки уткнулся кончик ножа.

В принципе, я бы мог войти в раж, и тогда хозяин местного похоронного бюро стал бы сегодня на несколько монет богаче. Но раз эти двое не попытались убить сразу, значит чего-то определенно хотят.

— Сорри мен, но тебе придется сдать свое оружие и пройти с нами, — изрек все на той же странной смеси английского и русского тот тип, что стоял спереди. Одет он был тоже необычно. Высокие кожаные краги в заклепках заканчивались штанами режущей глаз голубизны, забранных в свою очередь в широкий кожаный ремень, тоже с заклепками. На ремне две здоровые кобуры, в одной из которых покоился обрез импортного ружья, а вторая пустовала, ибо второй "иностранец" все еще смотрел в мою сторону. На плечах у парня была опять же клепанная кожаная куртка с меховым воротником, на голове — кожаный шлем с необычными, похожими на слесарныме, очками.

— С чего бы это? — я незаметно для собеседников чуть отступил в сторону и раздвинул локти, чтобы было удобнее выхватить нож.

— Босс хочет тебя видеть, бой.

— Мне-то что?

— Если Босс что-то хочет, он это получает, — подал голос тот, что сзади, — релакс. Все будет окей. Прокатишься с нами до ранчо и обратно — всего делов. Слово джентльмена.

— Чего? — я обернулся.

Стоявший у меня за спиною был еще смешнее. Короткие меховые сапожки со шпорами, черные штаны с цветастыми продольными полосами, короткая теплая парка с огромной брошью в виде шестиконечной звезды на груди и почти такая же на синей шляпе с узкими полями. Из оружия, помимо убранного в ножны ножа, пистолет в нарядной белой кобуре и короткий дробовик "Бенелли" на плече. Я видел такие пылящиеся на полке в арзамасcком ормаге. Стоили они дорого и популярностью не пользовались.

— Ладно, давайте прокатимся, — согласился я, видя, что мои новые знакомые теряют терпение. — В конце концов, не каждый день получаешь приглашение от хозяина города.

Да. Судя по всему, это были те самые ушлепки, что гоняли от нечего делать по соликамскому тракту и распугивали одиноких путников. Двое ждали нас, не слезая со своих железных коней, а между ними стоял квадроцикл с двумя прицепами: одним — похожим на крытые четырехместные сани; и вторым — привязанным цепью за ноги.

— Коммон, — сделал приглашающий жест хмырь со звездой на груди, которого остальные почтительно величали шерифом.

Странно. На чурку не похож, а погоняло восточное.

Я сел по ходу движения, а напротив меня устроился шериф, положив дробовик себе на колени. Второй вскочил в седло квадрика.

— Не вздумай дурить, бой. Пока мы френдли, тебе ничто не угрожает. Босс приказал доставить тебя в лучшем виде. Но, если что, будь уверен, эта рука не дрогнет, — шериф сжал пальцы на ложе "Бенелли". — Рили.

— Что?

— Рили, говорю. Реально не дрогнет.

Я предпочел промолчать. Тем более что мы уже подъехали к так называемому "ранчо".

По сути своей, это была такая же ферма, что и у Хряка в Чашкинцах, но не в пример более укрепленная, и… странная, как все в этом городе. Если Соликамск, как впрочем, и Березники, размягший вдали от таких веселых городов, как Арзамас или Владимир, не очень многочисленный отряд любителей легкой наживы распотрошил бы без особого труда. То об это "ранчо" многие бы обломали зубы.

Как только в прямой зоне видимости показалась одна из конюшен, нам навстречу попался дозор, гарцующий на лошадях и одетый в нелепые короткие шинельки с двумя рядами блестящих пуговиц и все тех же широкополых шляпах. С узкой площадки на силосной башне в нашу сторону смотрело дуло крупнокалиберного пулемета. Другой такой же был установлен на треноге внутри дозорной вышки, сложенной из толстенных бревен, и охраняющей восточные подступы к ранчо. Наверняка, есть и другие: на северной и на западной сторонах. Стационарными турелями арсенал местной общины не исчерпывался. Когда мы уже въезжали в ворота, за каменной стеной, отделяющей отстойник от двора, удалось рассмотреть два пикапа с крупным калибром у каждого в кузове. От такого в зимнем лесу уже не спрячешься. У самого хозяйского дома, куда меня уже откровенно конвоировали, стояли: приземистый бронированный монстр неизвестной мне породы и разухабистый вездеход с высокой подвеской и большими колесами. Над тем и над другим явно не один день трудился талантливый механик. Как и над самим домом. Это стало понятно по тому, как практически бесшумно открылись тяжелые роль-ставни на втором этаже. Меня уже ждали.

Внутри мы прошли через просторный холл и дальше по широкой винтовой лестнице поднялись на второй этаж. Там, возле массивной дубовой двери, за таким же солидным покрытым зеленым сукном столом сидел молодой парень с тонкими черными усиками на бледном худом лице.

О! А этот босс знает толк в мальчиках. Куда я попал?

— Подождите здесь, вас вызовут, — прогудел помощник босса совершенно не подходящим к его внешности баритоном. — А вы можете быть свободны, — кивнул он моим сопровождающим.

Серьезно что ли? А если я сейчас порежу этого их босса на лоскуты? Мои нож, дробовик и пистолет, конечно, остались в квадроцикле, но кинжал между лопаток не был обнаружен и при нынешнем досмотре.

— Это хорошо, что вы так быстро прибыли, — снова подал голос помощник, — босс не любит, когда его заставляют ждать.

Судя по тому, как этот сученок командовал и каким тоном говорил со мной, обязанности его выходили далеко за рамки писаря.

Я так и представил себе невысокого лысого толстяка подминающего под себя этого тощего недоноска, обложившегося стопками бумаг. Во рту стало сразу будто насрано, и захотелось сплюнуть. Я даже поискал глазами куда. Горшок с цветком подошел как нельзя лучше.

Хлыщ за столом неодобрительно покосился, и как раз в этот момент за дверью зазвонил колокольчик.

— Входите.

Я толкнул дверь и ввалился в кабинет босса. Первое, что бросилось в глаза — это еще больший, чем у помощника стол, на котором стоял бочонок, похоже, из-под пива, валялся длинный хлыст и россыпь "семёрок". Прямо по центру лежала толстая потертая конторская книга, а на ней покоились ноги, обутые в видавшие виды, однако сшитые из качественной кожи сапоги, с подковами и шнуровкой. Их обладатель развалился в обитом серым плюшем мягком кресле и, дымил вонючей сигарой, надвинув на лоб широкополую шляпу, из-под которой справа выбивались длинные светлые локоны.